Автор: Столяров А.В.   

                               Путешествие со «Cлезой богини Исиды».

                                                      Начало романа.

       Старая облезлая корабельная крыса, забравшись на планширь и вытянув длинный нос,  с интересом принюхалась. В воздухе разносился приятный запах протухшей рыбы. Довольно пропищав, грызун заспешил к лацпорту и, уцепившись коготками за волокна, перебрался на канат. Пробежав по швартову над водой, зверёк спрыгнул на землю и нырнул внутрь мусорной кучи. На рассвете потрёпанный штормом грузовой неф бросил сходни в узкой бухточке у тихого рыбацкого посёлка где-то между Тулоном и Марселем. Судно успело опустеть — свободные  моряки, соскучившиеся по кабаку и шлюхам, не дожидаясь обеда, уже сбежали на берег.

       —  Господа желали сойти в Марселе, — привычно смешивая слова чуть ли не всех диалектов Италии и юга Франции, обратился шкипер, к двум сеньорам, непринуждённо беседующим на юте. — Мы не сможем выйти в море, пока ветер не переменится. До Марселя отсюда не так далеко, и вы ничего не потеряете, если отправитесь туда верхом.

       — Прекрасно! — обернулся к шкиперу тот из собеседников, кто был помоложе. Он говорил по-итальянски с заметным акцентом и едва уловимым генуэзским говором. Здесь, в графстве Прованс, его, возможно, приняли бы за бургунда, а в Бургундии за выходца из Прованса. — Это будет как раз то, о чём мы мечтали! Надеюсь, барон не будет возражать? — молодой человек повернул голову в сторону своего спутника.

       — О,  ккнняя… —  старший собеседник запнулся, —  шевалье, как не особый любитель морских путешествия, я с радостью готов ступить на побережье и попытаться позабыть все прелести передвижения по воде. — Старший говорил на местном диалекте почти безупречно - так чисто, что создавалось впечатление, будто этот язык для него когда-то был родным.

       — Господин шкипер, — продолжил барон, — распорядитесь вывести наших лошадей, мы сходим здесь.

       Поклажи у сеньоров почти не было, и особо не задерживаясь, они сошли  по сходням и, желая поскорей забыть о корабельной тесноте, повели лошадей в поводу.

       — Не находите ли вы, барон, что наши однообразные обеды на борту этой скрипучей старушки, — шевалье кивнул в сторону доставившего их судна, — порядком поднадоели, да и удобства там были минимальные.

       — Всё-таки старушка нас не подвела. Если бы не встречный ветер — уже бы достались до Марселя. Когда мы покидали Кафу, я слабо надеялся добраться даже до Генуи. После падения Константинополя судам компании всё сложнее продираться через охраняемые турецкой эскадрой проливы. Ни компания, ни генуэзцы не хотят думать о защите своих подданных.

       — Не надо о плохом. Я предлагаю не ехать на ночь глядя, а до утра остановиться в портовой гостинице. Насколько я вижу, она совсем недалеко. Уверен — мы найдём там кое-что получше свежего ночного воздуха.

       — И это сказано серьёзно, мессер? Неужели вы жаждете остановиться в столь убогом пристанище?

       — А сколько лье нам придется покрыть до порядочной гостиницы? Иль барон предпочитает провести ночь в седле?

       — В крайнем случае, и оно меня устроит.

       — Эх, барон! Подобное недопустимо. Спешить нам некуда, и мы остаёмся. — Шевалье потянул своего скакуна за уздечку, и свернул на тропинку, ведущую к небольшому трактирчику. Конь его спутника вздрогнул и, посмотрев вслед удаляющимся, потряс гривой. Барон глубоко вздохнул и направился следом.

       Услышав перестук копыт, хозяин гостиницы распахнул окно. Его заведение обычно предпочитали моряки, да застигнутые непогодой торговцы из близлежащих деревушек. Заметив двух господ, хоть и без сверкающих лат, но с тяжёлыми золотыми рыцарскими цепями, с длинными узкими мечами на перевязях и кинжалами за поясами — трактирщик занервничал. Сеньоры, видимо, выполняют тайное поручение своего сюзерена. Довольно опасное, раз из их седельных сумок выглядывают по две рукояти петринали. Удивившись непредвиденному появлению знатных гостей, он окликнул служанку, и прокричав ей, чтобы она поторопилась приготовить две лучшие комнаты, поспешил спуститься вниз.

       — Буду рад услужить сеньорам, — поклонился хозяин. — Меня зовут Жак. Вы можете полностью мною располагать.

       — Примите и накормите наших коней, — заговорил барон, — и распорядитесь принести нам ужин.

       — Будет исполнено, — стал раскланиваться Жак.

       — Одну минуту, сер Жак, — остановил его один из рыцарей. — Не  нужно лишних толков. Обращайтесь ко мне шевалье д’Аген, а к моему другу — барон де Сантьян. Мы путешествуем.

       Хозяин гостиницы снова поклонился и, удаляясь, тихо кашлянул чтобы прочистить горло. Отсутствие у сеньоров обременительной поклажи, а также слуг снова наводило его на мысль, что господа выполняют  какое-то спешное поручение, однако Жак ради собственного спокойствия не любил вдаваться в чужие дела, как и особо  болтать языком, но звон чужих золотых монет не давал ему покоя.

       — Надеюсь, вы не забыли захватить одну из своих петриналей? — В ожидании ужина поинтересовался у шевалье барон.

       — Вообще-то я всё наново перезарядил, — с лёгкой улыбкой ответил тот, — да вот позабыл в седельной сумке. Думаю, оружие нам здесь не понадобится.

       — Не уверен, — де Сантьян покосился в сторону разгулявшихся пьяных моряков, — хотя тоже думаю, что не пригодится, только вон та разношерстная братия слишком уж пристально таращит на нас глаза, и мне это совсем не по душе.

       — Вот ваш ужин, — подошел хозяин трактира, неся яства. —  Это  лучшее, что могу вам предложить. Еще вино. Надеюсь, оно вам понравится.

       — Хорошо,  — кивнул головой барон. — Ставь всё сюда.

       — Не столь плохо для дешёвого трактира, — проглотив кусок, сделал заключение де Сантьян, как только прислуживающий им хозяин ушел.

       — Думаю, что в этой глуши он единственный, — отрезая от пирога ломоть, усмехнулся д’Аген.

       Далее рыцари трапезничали молча, заменив беседу созерцанием помещения и всех в нём присутствующих. За широким обеденным столом веселилась изрядно набравшаяся вином матросская компания собравшаяся из экипажей купеческих судов застигнутых бурей, и в том числе парусника, на котором прибыли граф и шевалье. За маленьким отдельным столиком, недалеко от полупьяных моряков, сидел сумрачный пожилой человек. На нём был потёртый чепец и длинная серая туника. Он молчаливо поедал постный ужин, обильно запивая его разбавленным водой вином. Сеньоры расположились довольно далеко от моряков, до них доносились лишь обрывки слов произнесённых наиболее громко. Одинокий же пожилой господин мог слышать всё, о чём болтают матросы, но казалось, не интересовался их болтовней. И всё-таки, если бы кто-нибудь уделил ему более пристальное внимание то, несомненно, заметил, что персоны и тех и других всецело занимают его мысли.

      Появление двух незнакомых дворян в забытой провинции вызвало понятный интерес местных зевак, что сгрудились вокруг шумной компании выпивох. Иногда после редких оговорок матросов, что рыцари прибыли именно на их судне, слушатели бросали в сторону сеньоров любопытные взгляды. Приближаться к рыцарям никто из них не решался. Уже совсем опьяневшие моряки, травили свои привычные байки и, перекрикивая друг друга, сокрушались, что на пути к Марселю их застал довольно обычный в эту пору встречный ветер и шторм. Длинными галсами они долго и безрезультатно боролось с набегающими волнами, но в итоге сдались и завернули в ближайшую бухту-укрытие. Их россказни окутывались ореолом некой таинственности, склонной мореходам. Учитывая, что и здесь последние события не сходили с уст, ведь отголоски  затянувшегося раздора  между  королём и герцогом  Бургундским  давно докатились до самых отдалённых провинций, и ни для кого не были секретом, то появившихся в поселке рыцарей тут же записали в число сторонников герцога. Все слышали, что Карл Смелый собирает сильное войско.  Переглядывались и перешёптывались, о соглядатаях Людовика рыскающих по всему королевству, выявляющих сторонников Карла, и в открытую вербующих наёмников.  Вот отчего местные обыватели, забредшие на постоялый двор, кидали в сторону сеньоров настороженные и косые взгляды. 

       Закончив трапезу, уже ранее упомянутый одинокий пожилой господин подступился к хозяину трактира, и заговорил с ним как со старым знакомым:

       — Ну как твои дела Жак?

       — В последнее время я очень доволен, моя гостиница редко пустует.

       — Вижу, даже  венецианцы пожаловали?

       — С чего вы взяли, что эти сеньоры из Венеции?  — возразил Жак. — Матросы болтали, что они прибыли из Генуи.

       — Из Генуи? — переспросил пожилой господин.  — Всё возможно, только их камзолы явно вышли из рук венецианского портного, и ткань одежды соткана там же.

       — Откуда вам это известно?!  — удивился Жак. — Хотя, когда я с говорил с одним из них, мне послышался грубый итальянский акцент.

       — А ты в состоянии так запросто отличить генуэзский выговор от тосканского диалекта, или какого иного, тем более, когда он слегка улавливается? Я же поставляю сырьё, продаю ткани и даже торгую подержанной одеждой, и хорошо знаю не только  местную моду. В диалектах я, как и ты, могу ошибиться, но в вопросах моды  —  навряд ли. Комната мне приготовлена как обычно? Тогда я поднимусь сам.

        Взяв свечу, пожилой господин стал медленно подниматься по лестнице ведущей на второй этаж, а Жак, обернувшись, пристально посмотрел на графа и шевалье, которые уже перестали разглядывать убогую обстановку трактира, и в полголоса беседовали между собой. Несколько повеселевший от крепкого вина граф что-то рассказывал де Агену, молчаливо кивающему в ответ головой, и пьяные улыбки блуждали по их лицам. 

       Хозяин гостиницы успел заметить плотоядный взор, коим шевалье одарил его молоденькую и смазливую служанку, но поймав не очень лестный взгляд графа де Сантьяна, сделал вид, что торопится на кухню. Где уже и отчитал девицу за приподнятый подол юбки и слишком откровенное покачивание перед постояльцами бедрами.

       — Зачем вы заставили его убежать, — усмехнулся д’Аген. — Он мог бы стать довольно занятным собеседником.

       — За неимением лучших! — продолжил фразу за шевалье барон. — Проклятье! Здесь ужасная скука!

       — И премиленькая служанка…  — кивнул шевалье.

       — Шевалье д’Аген! — попытался напустить на себя самый строгий вид барон де Сантьян. — Неужели вы, сударь, опуститесь до служанки из трактира!

       — Согласен, Генуэзские потаскушки были получше,— засмеялся д’Аген.

       — Шевалье, что вы говорите! — уже не в шутку испугался барон.  — Не забывайтесь… 

       — Полно вам сердиться, барон, — улыбнулся шевалье. — Я не серьёзно, а просто констатирую явное.

       — Ну, тогда я спокоен, — ответил де Сантьян.

       — Господин Жак, — позвал барон хозяина трактира,  —  мы желали бы докончить ужин в своих покоях.

       — Я проведу вас, — с готовностью отозвался Жак, — для сеньоров уже давно готовы две лучшие комнаты моего постоялого двора.

       Гости не возражали, и трактирщик повёл дворян вверх по поскрипывающим ступеням старенькой деревянной лестницы, попутно размышляя о причине появления рыцарей. Поначалу Жак собирался ограничиться хорошим кушем за сданные сеньорам лучшие комнаты гостиницы, но после разговора со знакомым торговцем, ведь Жак был не глупым малым, его мысли о деньгах неимоверно увеличились. То, что сеньоры скорей итальянцы, чем французы Жак понял сразу, но что они — венецианцы подсказал знакомый торговец; и здесь, несомненно, присутствовала некая недоговорённость, Жак чувствовал её всей поверхностью своего тела. Вот только что ему это сулило... Здесь пахло политикой. А Жак боялся политики и всегда избегал. Так стоит ли предлагать услуги какой-нибудь из сторон, или спокойнее, как обычно, прикинуться простофилей? Логика подсказывала, что идти против осведомителя, кем, несомненно, являлся его частый постоялец, а значит и прево не следует даже за всё золото, которым сеньоры могли купить его молчание, и это стало решающим аргументом в рассуждениях хозяина трактира.

                                 Это не конец а всего-лишь начало.  

       Продолжение пока можно получит только связавшись непосредственно с автором:  Столяровым А.В.